Что такое «абьюз», «абьюзер».

— Что касается абьюза, с какой подменой понятий мы можем столкнуться здесь? Допустим, муж после тяжелой смены хочет поужинать перед телевизором в гостиной и просит жену принести ему еду, — это абьюз? Или жена, не пускающая мужа на рыбалку или к друзьям в гараж, — это абьюз?

Петр Дмитриевский:  Важно, чтобы супруги что-то хотели друг от друга и от мира, о чем-то друг друга просили. Поэтому здорово, если люди не запрещают, а поддерживают обращение друг ко другу с просьбами и предложениями и поддерживают интерес ко внешнему миру. Здорово, что муж хочет на рыбалку и просит принести ему ужин, в этом есть какое-то живое движение души.

Вопрос в том, как человек реагирует на отказ, это и есть критерий. Если угрожает побоями, швыряет предметы, то это абьюз. Если муж на отказ говорит «очень жаль», то это никакой не абьюз.

Если женщина, услышав, что муж идет на рыбалку, закрывает входную дверь на ключ, а ключ выбрасывает в окно, это абьюз со стороны жены. Если она после его возвращения с рыбалки месяц с ним не разговаривает, это тоже абьюз (психологическое насилие). Если она говорит: «Я очень сержусь, мы же договорились посмотреть вместе кино, я уже приготовила вкусный ужин. Мне ужасно одиноко», — это не абьюз, а живая человеческая реакция.

— А если муж вернулся, например, пьяным или не пришел ночевать, загулял на рыбалке — это абьюз?

Петр Дмитриевский:  Это не абьюз, если нет агрессии. Если он пьяный сломал шкаф, напугал жену и детей, это абьюз. Хотя, конечно, пренебрежение договоренностями, пропадание без предупреждения делают жизнь с таким человеком очень трудной, а подчас и совершенно невыносимой.

— Нет ли такого, что «свое» толкование абьюза вносит напряжение в отношения между людьми?

Петр Дмитриевский:  Общее снижение в обществе терпимости к насилию — это тенденция хорошая. Люди перестают считать нормой унижения и физическую агрессию, происходит гуманизация общества.

Пересматривается отношение к браку, дружбе и общению как таковому, и этот пересмотр может тревожить. В Японии уже давно есть такое явление «хикикомори» — люди, которые месяцами не выходят из дома совсем. Потому что те бонусы, которые предлагает общество за то, что ты входишь в контакт с людьми, не компенсирует тех страданий, которые приходится претерпевать. Сейчас в связи с распространением дистанционной работы и курьерской доставки такую отшельническую жизнь становится вести все проще.

Возможно, количество людей, решивших не вступать ни в брачные, ни в дружеские отношения, будет какое-то время возрастать. Но затем человечество адаптируется и переосмыслит свое видение человеческих отношений, близости и найдет новое равновесие в этом вопросе.

— Модное слово «абьюз» — это ведь не только телесные повреждения, ограничения в передвижении, сексуальное насилие? А что еще?

Петр Дмитриевский:  Абьюз — иностранное слово, отсюда разные его толкования в русскоязычной среде. Одни авторы используют его как синоним насилию.

Как мы уже сказали, в последнее время терпимость общества к насилию снижается, помимо физического насилия, стал употребляться термин «психологическое насилие», его еще называют моральным и эмоциональным. Словесные угрозы тоже относятся к насилию, когда один не прикасается к другому, но угрожает его побить или убить.

К абьюзу могут относиться операции с финансами и имуществом: когда человек переписывает на себя имущество партнера или отбирает у него деньги.

Когда один человек другого хронически подавляет, ограничивает в свободе, унижает, не позволяет с кем-то общаться, приказывает, где можно находиться, а где нельзя, ограничивает в общении с родственниками или коллегами (например, устраивая сцены ревности) — это абьюз.

Если один скандалит, когда партнер думает неправильные с его точки зрения мысли или исповедует вредные установки, контролирует, какие книги другой читает, какую музыку слушает и какие сайты посещает, это абьюз.

Словесная агрессия – унижение, оскорбления, критика, унизительные шуточки — тоже относятся к абьюзу, если носят не разовый, а хронический характер.

— То есть абьюз — это исключительно насилие? Или что-то еще?

Петр Дмитриевский:  Есть важный оттенок, который русское слово «насилие» не содержит, а именно — злоупотребление своей властью. В чем здесь особенность? Со стороны такой абьюз может выглядеть как добровольное согласие.

Если преподаватель просит студента присмотреть за своим животным во время отпуска, студент может сказать: «Мне совсем несложно месяц посидеть с питомцем профессора». Вроде бы это ситуация, когда все довольны. Но есть привкус — что-то здесь не то. Потому что у одного есть власть, и второй не имеет реальной свободы отказаться, потому что он в зависимом положении. Если студент не посидит с кошкой профессора, неизвестно, хорошо ли он сдаст сессию.

Начальник предлагает встречаться подчиненной или преподаватель в институте — романтические отношения студентке, это все злоупотребления властью. Психотерапевт одалживает у клиента деньги — это история про нарушение границ и абьюз, злоупотребление властью.

В последнее время общество к таким ситуациям начинает относиться очень внимательно. Потому что здесь риск насилия, агрессии очень высок, хотя со стороны это может выглядеть достаточно благолепно. Поэтому если мы состоим с кем-то в каких-то отношениях и между нами все в порядке, все всем довольны, все равно нужно диагностировать про себя — а нет ли злоупотребления властью?

— Какие ошибки допускаются при употреблении слова «абьюз»?

Петр Дмитриевский:  Чаще ошибки бывают в выводах и стратегиях поведения. Например, когда пострадавший человек делает акцент не на том, как ему восстановиться или какую компенсацию получить, а на том, как ему продолжить обвинять и стыдить агрессора. Жертва увлечена темой обвинений, упреков, отказывается от своей части работы по исцелению.

Похожую ситуацию можно иногда наблюдать после измены: изменивший партнер признает как нанесенный ущерб, так и свою ошибку, активно пытается понять, что можно сделать, чтобы ситуацию выровнять. А пострадавший занимает безутешную позицию и таким образом держится за свою власть. Потому что пострадавший имеет над обидчиком власть.

— А когда абьюзом называют то, что к нему никак не относится?

Петр Дмитриевский:  Когда под фразой «ты абьюзер» имеют в виду «мне не комфортно». То есть вообще любой дискомфорт трактуется как вина второй стороны. При этом вторая сторона ущерба не наносила, а просто существовала, сопела, дышала. А человек трактует любой свой дискомфорт как преступление в свой адрес.

—Как лучше на реагировать абьюз?

Петр Дмитриевский:  Зависит от ресурсов. В природе есть четыре способа реагирования, и все они в разных ситуациях к людям применимы. Если ткнуть в жука палкой, он замрет. И, когда нет ресурсов, в каких-то ситуациях приходится терпеть. Если на антилопу нападает гепард, она убегает, это другая реакция: не замирание, а убегание.

Если у нас есть возможность с кем-то из агрессоров прекратить отношения — забанить в соцсети или уволиться от начальника-абьюзера — то бегство и завершение отношений является таким способом реагирования.

Есть третий способ, когда приходит волк к волку и говорит: «Теперь я буду здесь жить». Волк отвечает: «Ну не знаю, посмотрим». Волк в этой ситуации не замирает и не убегает, и в человеческом сообществе можно сказать: «Мне это не нравится, но давайте обсуждать». Давать отпор, настаивать на обсуждении правил, предупреждать о последствиях («я буду обращаться в этическую комиссию, озвучу ваши домогательства публично») — это все третья позиция, воздействие на среду.

А четвертый способ, который есть в природе, но у людей он больше развит — это звать на помощь. Если вы являетесь жертвой абьюза или ваши границы нарушили, вы сами растерялись, не знаете, что делать, можно просить совета или просто звать на помощь.

Полный текст интервью «Этот абьюзер токсично обесценил мои границы» — на портале «Правмир».