Обесценивание в психологии

Что такое «обесценивание»? Всегда ли это плохо?

 — Почему нам может нравиться обвинять других в обесценивании?

Петр Дмитриевский:  Бывает трудно поверить, что я могу что-то изменить в своих отношениях, от этого может возникать ощущение безысходности. И тогда обвинение становится способом как-то поддержать самоуважение.

Любой прохожий, сослуживец, родственник может сказать: «Твое достижение — ерунда». А у некоторых людей внутренний критик и так очень силен, так что они очень уязвимы по отношению к внешней критике. Это симптом, с которым вполне можно работать у психолога, укрепляя собственную самооценку и возможность опираться на себя, свои силы и достижения.

Но некоторые люди годы могут посвятить борьбе с тем, что их недостаточно ценят. Это бесконечный процесс, потому что мы никогда не окажемся на такой планете, где все разделяют наши ценности и всегда в восторге от того, от чего в восторге мы.

— А что такое обесценивание?

Петр Дмитриевский:  Изначально это психоаналитический термин, описывающий психологическую защиту. Когда человек сам себя утешает в момент какой-то утраты — это про обесценивание. Например, у ребенка сломалась его любимая игрушка. И психика, чтобы не утонуть в горе, придумывает рациональные аргументы — «мама другую купит» или «эта кукла уже старая, рано или поздно она все равно бы сломалась».

Или молодой человек влюбился в девушку, она ему отказала. Он говорит себе: «Есть и другие девушки на белом свете». Это все утешающие аргументы, снижающие ценность потери.

В детско-родительских отношениях обесценивание иногда является хорошим механизмом. Ребенок упал, родители видят, что ушиб несильный, используют переключение: «Подуем, и все пройдет. Вставай, не так уж сильно ты упал, нам надо спешить в цирк на представление». Снижается ценность физической боли, ребенок переключается и бежит в цирк, забывая про боль через три минуты. В этом смысле обесценивание иногда является очень хорошей, адекватной, утешающей реакцией.

— А когда она становится неадекватной?

Петр Дмитриевский:  Когда обесцениваются сложные чувства и переживания, которые хорошо бы прожить, осмыслить. Ребенок только формирует свое отношение к миру, у него нет четкой системы внутри себя, как к чему относиться. И родительское сопровождение, называние вещей и психических явлений своими именами — важная обучающая ситуация.

Когда ребенок сердится, хорошо бы его сопроводить называнием: «Похоже, ты рассердился, потому что не получил игрушку». Если ребенок плачет, здорово было бы, помимо утешения, сказать: «Очень жаль, что игрушка сломалась». И вспомнить свою историю: «Когда у меня сломалась машинка, я очень плакал». Легализовать переживания и называть их — важная родительская задача.

— А если обесценивание будет единственной стратегией в случае потери?

Петр Дмитриевский:  Это рискованно. Ребенок может так и не научиться серьезно относиться к жизни своей души, не будет понимать, что с ним происходит, чем он расстроен, почему чувствует себя виноватым. Важно, чтобы родитель сопровождал ребенка в проживании эмоций и чувств, тогда во взрослом возрасте человек будет уметь в них ориентироваться.

В целом ребенок очень зависим от внешней оценки. И положительную самооценку, особенно на ранних этапах, формирует только через взгляд значимых близких людей. Важно хвалить ребенка, исходя из его реальных возможностей и талантов, избегая обесценивающих фраз типа — «Сдала экзамен на пятерку, небось все на пятерки сдали».

В супружеских отношениях этот момент важен. Дом, семья призваны быть более-менее безопасным пространством, смысл которого в том, что здесь ко мне относятся в целом доброжелательно. Мы ожидаем, что супруг будет радоваться нашим успехам и печалиться утратам. Если каждый раз наш успех и наше горевание обесцениваются, встречают едкие шутки, жить в такой семье сложно.

— А что обычно стоит за вредоносным обесцениванием?

Петр Дмитриевский:  Зависть, люди завистливые склонны обесценивать чужие успехи, чтобы было не так стыдно за свою непродуктивность.

А обесценивание трудных чувств, например, горя, происходит, потому что человек не может выдерживать чужую боль. Она напоминает ему какую-то собственную непрожитую боль. И если кто-то горюет или сердится, ему рядом находиться сложно, актуализируются его собственные раны. И человек вместо того, чтобы разбираться с собой и со своими недопрожитыми утратами, говорит горюющему: «Горевать не о чем, утри слезы и иди работай».

 

Полный текст интервью «Этот абьюзер токсично обесценил мои границы» — на портале «Правмир».